Получить звание Героя непросто. Но в нашей стране уже есть геройские династии. Скажем, генерал-майор танковых войск Иван Веремей и его сын, заслуженный лётчик-испытатель, почётный авиастроитель Борис Веремей, – Герои Советского Союза. Лётчик-космонавт Светлана Савицкая и её отец, советский ас-истребитель времён Великой Отечественной войны маршал авиации Евгений Савицкий, – дважды Герои Советского Союза. У космонавта Героя Советского Союза Александра Лавейкина отец тоже Герой. Отцы Героев России Сергея Волкова и Романа Романенко тоже летали в космос и награждены Золотыми Звездами Героев Советского Союза.
Эта преемственность жива и в наши дни. Герой России Игорь Тарелкин получил своё высокое звание за мужество и героизм, проявленные при испытаниях специальной техники в конце 1990-х. А на Международной космической станции сегодня работает его сын Евгений. И нет сомнений, что он, когда выполнит программу полёта в космосе, тоже может стать Героем России...

У космонавтов есть давняя традиция брать на борт Международной космической станции лёгкие по весу, но очень «весомые» для сердца вещи. Для кого-то это игрушки детей, для кого-то – фотографии. Евгений Тарелкин, стартовавший в составе экипажа МКС-33/34 с Байконура 23 октября этого года, взял с собой погоны деда – своего тёзки, прошедшего войну до Берлина старшиной танкового батальона. Воевал и отец космонавта, Игорь Тарелкин: в составе отдельного вертолётного полка он провёл полтора года в Афганистане. Совершил 258 боевых вылетов в качестве борттехника вертолёта. После окончания Военно-воздушной авиационной инженерной академии имени Н.Е. Жуковского в 1985 году Игорь Евгеньевич почти 20 лет служил в Государственном лётно-испытательном центре имени В.П. Чкалова, работал в составе единственной в стране группы средств спасения экипажей летательных аппаратов и парашютно-десантной техники. Затем был командиром этой группы и начальником отдела в ГЛИЦ. За период службы Игорь Тарелкин стал выдающимся мастером испытаний парашютной техники и средств катапультирования. Провёл свыше 70 комплексных и государственных испытаний парашютных систем, авиационных спасательных катапульт, средств десантирования. Каждое такое испытание – десятки прыжков в различных погодных условиях, на предельных режимах сложности, за границами допустимых высот применения. Только при испытаниях парашюта нового поколения для ВДВ «Арбалет» Игорем Тарелкиным был выявлен 21 дефект и даны рекомендации конструкторам по их устранению. В результате российские Воздушнодесантные войска получили один из лучших в мире парашютов, а Россия – признание на мировом рынке этих систем.
– В конце 1990-х годов я участвовал в Государственных лётных испытаниях новых катапультных и парашютных систем, – рассказывает Игорь Евгеньевич. – Чтобы принять на вооружение новый парашют, например, требуется прыгнуть с ним около двухсот раз. Причём чтобы все десантирования были безотказными. В Европе, скажем, новые катапульты испытывают роботы. У нас тоже используются резиновые куклы, но на конечном этапе должны работать испытатели. Мне как раз и приходилось катапультироваться сразу после манекенов.
Игорю Тарелкину приходилось прыгать с высоты 4 тысяч метров при скорости 850 км в час. А самая большая его высота – 9 тысяч метров, когда испытывались новые системы специального назначения. Сегодня Игорь Евгеньевич убеждён, что испытанные им катапультные системы способны обеспечить безопасность экипажам на всём диапазоне скоростей и высот. Мало того, пилот может катапультироваться с земли, из стратосферы и даже из-под воды. С лёгкой руки испытателя российские катапультные системы стали считаться самыми надёжными в мире.
За эти испытательные «прыжки», которые проводились по специальным секретным методикам, Игорь Тарелкин был награждён Золотой Звездой Героя России. Но своих личных заслуг, несмотря на высокое звание, он не признаёт. Говорит больше о классической советской испытательной школе, о сильной производственной базе и серьёзном авторском надзоре.
– Раз у нас на вооружении такие надёжные катапультные системы, почему во время аварий иной раз случаются трагедии? – интересуюсь у испытателя.
– На каждую аварию выезжают специалисты из ГЛИЦ и НПП «Звезда». И, как правило, мы видим, что ручки введения в действие катапультных систем (гашетки) опломбированы. Это значит, что члены экипажа даже не пытались воспользоваться катапультой. Что это – нехватка опыта, отсутствие подготовки?.. Причин может быть много. Но факт остаётся фактом. На мой взгляд, у пилотов не хватает психологической подготовки для подобного шага, хотя по правилам они должны выполнять по два катапультных прыжка в год.
Сегодня он руководит частным учебным авиационным центром у себя на родине, в подмосковном Дмитрове. Обучает парашютному делу, имея на вооружении самую крупную в московском регионе парашютную вышку. А вообще он мечтает создать крупный учебный центр, который занимался бы не только парашютной, но и авиационной подготовкой. К амбициозному проекту Тарелкина могли бы прислушаться руководители ДОСААФ. Тем более что сегодня есть социальный заказ на таких специалистов. Нет сомнения в том, что выпускники Тарелкина могли бы пригодиться и в Вооружённых Силах страны.
К слову, одного профессионального пилота он для армии уже воспитал. Собственного сына. Первый свой прыжок с парашютом Евгений Тарелкин совершил под руководством отца в 13 лет. В итоге он выполнил уже более 800 прыжков. Является инструктором парашютно-десантной подготовки. А общий налёт на самолётах составляет 207 часов: 57 – на Л-29, Л-39 и 150 – на самолёте-лаборатории Ил-76. После нескольких лет работы инструктором в Центре подготовки космонавтов Женя, будучи молодым капитаном, получил предложение пройти медкомиссию для отбора в отряд космонавтов. В марте 2002 года получил положительное заключение (допуск к специальным тренировкам) на заседании Главной медицинской комиссии. В мае 2003-го был зачислен в отряд для прохождения общекосмической подготовки, стал готовиться к своему полёту в космос.
Нужно ли говорить, что Тарелкин-старший неоднократно расспрашивал сына о существующих системах спасения на пилотируемых ракетах.
– Меня немного успокоило, что на третьих ступенях «Союза» предусмотрена система аварийного спасения с катапультой. Я знаю принцип действия этих систем и примерную конструкцию (купол парашюта, например, имеет площадь 1.000 квадратных метров). Но во время старта сына всё равно сильно волновался. Особенно в первые 560 секунд полёта до отделения третьей ступени. Потом ещё двое суток, пока экипаж добирался до МКС... Только когда Олег Новицкий, Кевин Форд и мой Женя пристыковались и вошли на станцию, мы с супругой и невесткой успокоились.
...Кстати, на записи того старта видно, как в последнюю минуту перед тем, как подняться на корабль «Союз ТМА-06М», Евгений наклонился к отцу.
– Что вы ему сказали на прощание? – спрашиваю у Игоря Евгеньевича.
– Я долго думал, что сказать в этот момент перед стартом. Но сказал только: «Я тебя люблю». Евгению нужно обязательно вернуться на Землю. Его здесь очень ждут.
Наверное, в этом и есть секрет воспитания Героев: ждать, любить, верить...