Ирина Рогова, пресс-секретарь ЦПК: Добрый вечер! Позвольте начать нашу пресс-конференцию. В соответствии с программой полетов на Международную космическую станцию в ночь с 28 на 29 марта 2013 года с космодрома Байконур запланирован старт транспортного пилотируемого корабля «Союз ТМА-08М» с экипажем 35/36-й длительной космической экспедиции. Полчаса назад государственная комиссия утвердила основной и дублирующий экипажи в следующем составе. Основной экипаж: Виноградов Павел Владимирович  –  командир ТПК «Союз ТМА-М», бортинженер МКС-35, командир МКС-36, Роскосмос, Россия; Мисуркин Александр Александрович  –  бортинженер ТПК «Союз ТМА-М», бортинженер МКС, Роскосмос, Россия; Кэссиди Кристофер  –  бортинженер-2 ТПК «Союз ТМА-М», бортинженер МКС, НАСА, США. Дублирующий экипаж: Котов Олег Валериевич  –  командир ТПК «Союз ТМА-М», бортинженер МКС, Роскосмос, Россия; Рязанский Сергей Николаевич  –  бортинженер ТПК «Союз ТМА-М», бортинженер МКС,  Роскосмос, Россия; Хопкинс Майкл  –  бортинженер-2 ТПК «Союз ТМА-М», бортинженер МКС, НАСА, США. Экипажи в приподнятом настроении и готовы ответить на ваши вопросы.

Наталья Бурцева, телестудия Роскосмоса: Во-первых, хотелось бы поздравить экипажи с утверждением и пожелать всего наилучшего. У меня есть два вопроса: один – технический, другой – эмоциональный для всех. Технический вопрос заключается в следующем. Про короткую схему стыковки уже много говорили. Хотелось бы узнать, почему короткая схема была невозможна ранее, и почему она стала возможна именно сейчас. И может ли быть продолжение дальше: полет, допустим, за один виток до станции?

Павел Виноградов, командир ТПК «Союз ТМА-08М»: По поводу короткой схемы. Все началось года два-три назад. Мы в РКК «Энергия» обсуждали параметры нашего будущего корабля. Были конкретно я, Раф Муртазин, Николай Петров. И как-то сама собой возникла идея насчет «быстрых» полетов. Вначале она была воспринята с недоверием. Потом наши баллистики просчитали возможность ракеты-носителя, наши возможности по кораблю «Союз» (корабль сейчас имеет цифровую систему управления, и бортовая вычислительная машина умеет делать все). Отсюда все и началось. Чуть более полгода назад, когда все было просчитано и все были уверены, что все технически может сложиться, мы донесли идею Владимиру Александровичу Поповкину (руководитель Роскосмоса – прим. ред.). Он это очень хорошо воспринял, дал поручения, и все начали работать. За полгода мы сделали очень много: выполнили три пуска «Прогресса» по этой схеме, научились работать Центры управления полетами в г. Королеве, в Хьюстоне, т.е. мы наладили взаимодействие. Сейчас мы эту короткую схему проверим, и дальше пойдем по этому пути, будем летать быстро.

Что касается полетов еще быстрее, то сегодня уже рассчитана схема на два витка. Может быть, Олег Валериевич (Котов – прим. ред.) ее применит (Смеется.). Я могу утверждать, что наши ракеты-носители и наши корабли таковы, что мы можем это выполнять.

Ирина Рогова: Раньше по четырехвитковой схеме стыковались грузовые корабли, а сейчас впервые будут стыковаться пилотируемые. И все пойдут по вашему пути. Вы пионеры!

Павел Виноградов: Я, может быть, вас разочарую, но дело в том, что давным-давно и в Советском Союзе, и в Америке выполнялись такие быстрые схемы. Они, конечно, не всегда приводили к положительным результатам. Наши первые «Союзы» летали по коротким схемам, летали американцы на «Джемини». Были даже полеты, когда экипажи выходили на стыковку за один, за два витка. Но это было тяжело и достаточно напряженно для экипажа. Сегодня возможности нашей системы управления позволяют реализовывать практически любые динамические операции на орбите, поэтому мы уверены в успехе.

Наталья Бурцева: Спасибо большое! А теперь эмоциональный вопрос. Раньше семьи не приезжали провожать космонавтов на космодром. С недавних пор родственники приезжают. Мне хотелось бы услышать от каждого члена экипажа, как вы относитесь к тому, что на Байконур приезжают супруги, дети, другие родственники? Это хорошо для вас, для людей, готовых к серьезному пути, когда присутствует напряжение перед стартом, или наоборот, это вас расслабляет? Я знаю, что у Александра (Мисуркина) супруга осталась в Москве. Нужно ли, чтобы жены провожали вас с космодрома?

Павел Виноградов: Отвечу за себя. Я рад этой традиции. В зале сидят сейчас мои дочка и супруга. Повторю, я очень этому рад. У Саши жена не приехала, так как в семье есть маленькие дети.

Кристофер Кэссиди, бортинженер ТПК «Союз ТМА-08М»: Я полностью согласен с Павлом Владимировичем. Я безумно рад возможности увидеть папу, маму, брата, жену с детьми здесь, со мной, в такой ответственный момент.

Александр Мисуркин, бортинженер ТПК «Союз ТМА-08М»: Что я могу ответить на такой вопрос? Я согласен с командиром и Крисом. Я надеюсь, что это мой первый, но не последний полет, и в следующий раз моя семья будет здесь. Но пока моему сыну Александру пока лишь два с небольшим года, и он сейчас в семье за «старшего» (Улыбается.). Ему достаточно сложно было бы приспособиться к нашему режиму труда и отдыха, поэтому он будет контролировать ситуацию из ЦУПа.

Петр Дерягин, Первый канал: У меня два вопроса. Первый – для Павла Виноградова. В прессе пишут, что Вас хотят внести едва ли не в книгу рекордов Гинесса по факту возраста в полете. Вы летите сейчас на полгода. Как у Вас это получается? Не чувствуете ли конкуренции? Или все наоборот?

Павел Виноградов: Возраст – не лучшее мое достижение (Смеется.). Я бы хотел, чтобы мне сейчас было лет 40! А еще лучше – 30! Не знаю, кому я обязан всем этим! Наверное, маме с папой – тем, что в 60 лет есть здоровье и возможность летать. Я безумно люблю свою профессию и не представляю, чем я могу еще заниматься кроме нее! Поэтому, сколько будет сил и возможности, сколько позволит здоровье, столько я буду оставаться в этой профессии. А относительно того, тяжело или нет… Конечно, тяжело быть на уровне тех, кому 30 или 40 лет, но пока я всему соответствую.

Петр Дерягин: Второй вопрос – Кристоферу. Вы – военный. Как-то качества военного помогли Вам в овладении профессии астронавта? Будете ли Вы в более выгодном положении по сравнению с остальными? Как свой потенциал «закаленного в бою» человека будете в космосе использовать?

Кристофер Кэссиди: Спасибо за хороший вопрос! Самое лучшее качество для космонавта – это быть членом команды! И это хорошо как на земле, так и в космосе! И сейчас мы себя ощущаем как члены одной команды.

Игорь Маринин, «Новости космонавтики»: Ребята, поздравляю с утверждением! Очень рад! И рад за дублирующий экипаж, который сделал еще один шаг к своему полету! Сергей, Олег, вы просто молодцы! И вопрос к основному экипажу. Мы достаточно много знаем про вашу научную работу, которую предстоит выполнить россиянам. Про американскую (работу) знаем немного меньше. Тем не менее, у вас там будет свободное время. И ты, Павел, и ты, Саша, чему посвятите свое свободное время на станции?

Павел Виноградов: Мы не изменили своих интересов с предыдущих полетов. Это наблюдение процессов, которые происходят над Землей, в том числе грозовые разряды в верхней атмосфере, в ионосфере. Это очень интересное явление, практически непознанное. Я постараюсь заняться этим исследованием. И, конечно, наблюдение за Землей, на которую можно смотреть часами, сутками. Она каждую секунду разная.

Кристофер Кэссиди: Конечно, главный канал нашего телевидения на станции – это иллюминатор (Смеется.).

Александр Мисуркин: Я еще неопытный космонавт, поэтому, я уверен, что свою первую часть полета я буду проводить в подготовке к следующему рабочему дню.

Роб Невис, НАСА ТВ: Крис, расскажите о короткой схеме стыковки корабля не только с технической точки зрения, но и с точки зрения комфорта экипажа.

Кристофер Кэссиди: С технической точки зрения, мы ничего нового по сравнению с двухсуточной схемой полета делать не будем. Те же шаги, что и на двух сутках. На земле мы тренировались по схеме. А вот физические аспекты так не потренируешь: например, как экипажу перебраться из спускаемого аппарата в бытовой отсек. Там достаточно узко, и необходимо втроем скоординировать действия: люк открыть-закрыть, перебраться в бытовой отсек, выполнить гигиенические процедуры – все это в полете нам еще предстоит прочувствовать.

Роб Невис: Вопрос о выходах в космос, которые предстоит выполнить американскому астронавту во время полета как с российского, так и с американского сегментов.

Кристофер Кэссиди: В период экспедиции будет много работы. Вся она распланирована, и будет достаточно времени, чтобы подготовиться к встрече грузовых кораблей, выходам в открытый космос. «Грузовики» будем пристыковывать, разгружать. Мы ждем там свежие фрукты и подарки – все то, что всегда с нетерпением ждут космонавты.

Russia Today: Вопросы для всех членов экипажа. Какой эксперимент, запланированный к выполнению на борту станции, вы считаете самым важным? Чем будете заниматься в свободное время?

Кристофер Кэссиди: Для меня самым важным будет эксперимент, в котором я лично принимаю участие – это эксперимент по изучению человеческого организма. Будет изучаться костная система человека. Что касается второй части вопроса, скажу следующее: музыкальный экипаж прилетел на МКС в декабре. Наш экипаж немузыкален, я  пою только в душе. А поскольку душа на станции нет, то и пение мое никто не услышит (Смеется.).

Валерия Ярец, ИТАР-ТАСС: В течение длительного времени вы живете по измененному графику: ложитесь спать утром, встаете вечером и идете ночью на занятия. Это как-то на вас отразилось?

Павел Виноградов: На нас отразилось это в первые два-три дня, когда мы «переворачивались» во времени. В большей степени сложности возникли у оперативной группы, потому что им приходится работать не только тогда, когда мы бодрствуем, но и когда мы спим, и у космонавтов создалось впечатление, что они сутками не спят. Это один из экспериментов проверки новой схемы, системы подготовки к таким полетам. Я думаю, что позднее медицина, другие специалисты рассмотрят аспекты этого вопроса и придут к какому-то решению. Естественно, переворачивать режим достаточно сложно. Не сказал бы, что мы плохо спим. Врач полетный строго следит за тем, когда мы ложимся, когда встаем. Но все же это достаточно напряженно и для оперативной группы, и для космонавтов. Может быть, мы в будущем найдем другую схему.

Russia Today: Все разговоры ходят вокруг вашего четырехвиткового сближения со станцией. Хотелось бы знать конкретнее: какие достижения, какие сложности ждете от этого полета, кроме того, что вы на МКС окажетесь быстрее? Примите поздравления с тем, что вы войдете в историю, как первый экипаж, выполнивший такой полет.

Павел Виноградов: Повторюсь: мы – первый экипаж, который полетит по такой схеме именно к МКС. В 1967, 1969, 1970 годах и американские, и советские корабли стыковались за два витка. Преимущества такой схемы состоят в том, что экипаж не успевает попасть в состояние невесомости. Организм начнет реагировать часов через 7 после выведения (на орбиту), а первые 5 часов экипаж чувствует себя достаточно неплохо и работает уверенно. Кроме того, мы можем быстро доставить биологические материалы и препараты для экспериментов. Для ученых,  которые занимаются биологическими проблемами в космосе, это очень важно. А еще за такое короткое время экипажу на станцию можно привезти мороженое, и оно не успеет растаять (Смеется.).

Russia Today: И заключительный вопрос. Объясните, что значит Байконур в исследовании космоса?

Павел Виноградов: Собственно, Байконур – это самое главное в космонавтике. Отсюда стартовали первые космонавты – Юрий Гагарин, Герман Титов. Этим все сказано! Это практически святое место, откуда человечество шагнуло в космос! В составе дублирующего экипажа – Сергей Рязанский. Его дед был одним из генеральных конструкторов, которые начинали свою работу здесь, на Байконуре. Он сам может об этом рассказать.

Сергей Рязанский, бортинженер дублирующего экипажа: Байконур – это часть великой истории. Это большая честь – продолжать историю космонавтики, которая является частью истории и моей семьи.

Наталья Бурцева: Хотелось бы узнать у Сергея и у Майкла Хопкинса, которые впервые находятся на Байконуре в роли дублеров, какие впечатления от встречи с космодромом? Я знаю, что Майкл воспринимал происходящее очень восторженно. Что тебя поразило, что впечатлило?

Майкл Хопкинс, бортинженер дублирующего экипажа:  На протяжении двух недель каждый день здесь происходило что-то новое для меня, интересное. Я познакомился со многими традициями, смотрел, как работает основной экипаж. Теперь я имею представление о том, как готовиться к полету на Байконуре. Самое большое впечатление на меня произвел вывоз ракеты-носителя. Впечатляющим зрелищем также была установка ракеты на стартовом столе.

Сергей Рязанский: Пребывание здесь – это продолжение нашей подготовки и интересная, захватывающая учеба, результаты которой пригодятся нам в сентябре. По традиции, мы посещали исторические места на Байконуре. Помимо запланированной программы мы заехали к памятнику, установленному моему деду, по моей просьбе, потому что это очень важно для моего отца. Мне приятно, что экипаж поддержал меня и посетил памятник вместе со мной.

Представители СМИ: Вопрос о планах Роскосмоса на ближайшие 20 лет. Будут ли это полеты на Луну, на Марс или на другие планеты?

Павел Виноградов:  Безусловно, это возможно! Скорее всего, человечество не останется на орбите вокруг Земли. Понятно, что полетим и к Луне, и к Марсу. Мне сложно комментировать планы Роскосмоса, их, наверное, все знают, и я ничего нового не скажу. Есть совместные работы у Роскосмоса с НАСА, с ЕКА. Планы достаточно амбициозны, и их огромное количество. Один из них – строительство в России нового корабля. Мы за то, чтобы летать больше и дальше.

Ирина Рогова: К сожалению, время нашей пресс-конференции подошло к концу. Поблагодарим экипаж и пожелаем им удачного старта! Спасибо!