В пятницу в Центре подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина состоялось заседание Межведомственной комиссии, которая рассмотрела результаты подготовки основного и дублирующего экипажей длительной экспедиции МКС-49/50. О мыслях и чувствах космонавта за месяц до старта рассказывает командир транспортного пилотируемого корабля «Союз МС-02» Сергей Рыжиков.

 

Сергей, Вы летчик, подполковник ВВС. Так получилось, что значительная часть Вашей жизни связана с небом. Вы – романтик?

- Да, конечно.

Когда Вы поступали в летное училище, Вы уже понимали, что хотите стать космонавтом? Чем для Вас была летная служба – одним из важных этапов для дальнейшего покорения космоса или осуществлением мечты стать летчиком, быть ближе к небу?

- Изначально хотел стать летчиком. Хотя, конечно, о космосе много читал, мечтал о нем. Но с детства у меня было ощущение, что стать космонавтом нереально, это было что-то недосягаемое для меня.

И когда оно (ощущение) поменялось?

- 10 лет назад, даже, если точнее, 12 – когда я узнал, что готовится набор, что простому летчику можно попасть в отряд космонавтов. Когда разговор зашел серьезно, я поставил себе конкретную цель и решил ее добиться.

Вы помните, как проходили отбор в отряд?

- Конечно. Например, когда на межведомственной комиссии при отборе спросили: «Когда вы ожидаете свой первый полет?», – я по наивности ответил: ну, уж до 40 лет я должен слетать!

И?..

- И промахнулся на пару лет. Но на комиссии порадовались. Сказали: молодец, уверенный парень. Как правило, именно такие личные моменты наиболее глубоко западают в память.

Вы 10 лет в отряде космонавтов. Что для вас значат эти годы?

- Время интересных преобразований.

Каких?

- Совершенно разных – и во мне самом, и в стране, и в нашем Центре, и в целом в жизни. Это и подготовка к полету, и ожидание его... Очень насыщенные 10 лет.

Вы помните свои ощущения при зачислении в отряд? Они отличаются от тех чувств, которые Вы испытывали при назначении в экипаж?

- Сложно судить о степени личной эмоциональности, здесь гораздо интереснее мнение со стороны. При постановке в экипаж я не припомню стороннего мнения, а вот при зачислении в отряд помню, как Максим Пономарев (космонавт-испытатель набора 2006 года, как и С. Рыжиков) сказал: «На нашей общей фотографии ты выглядишь самым счастливым!»… Действительно, при объявлении решения межведомственной комиссии сдержать эмоции было сложно. У меня на той фотографии – рот до ушей…

Но ведь и в экипаж космонавта ставят не каждый день. Были же эмоции?..

- Конечно. Когда зачислили в отряд, возникло ощущение, что это хоть и долгожданный (ведь я два года ждал, готовился), но все-таки подарок. А вот к назначению в экипаж уже подходишь с бóльшим пониманием,  осознанно. Эмоции уже были не так ярко выражены, но все же было не менее радостно.

Вам пришлось на карту поставить все. Вы понимали, что Вам придется отказаться от неба… Было сложно?

- Да, ты четко должен понимать – либо синичка в руках, либо журавль в небе. Пожалуй, это был один из самых тяжелых моментов.

На летной службе Вы были командиром звена, сейчас Вы – командир экипажа. Кто такой командир?

- Тот, кто несет ответственность.

Ответственность за что? Или за кого?

- Я бы хотел избежать громких слов, но быть командиром – это большая ответственность. Например, каждый полет на самолете «паровозиком» влечет за собой ответственность не только за себя – и не столько за себя, – но и за семью, за своих непосредственных начальников, за своих товарищей, за тех, кто технику готовит и обслуживает. Моя ошибка будет «прицепом» за собой тянуть многое.

Как Вы справляетесь с этим грузом ответственности?

- Нужно готовиться, быть уверенным в себе.

Вы для себя решили, зачем Вы летите в космос?

- Это нельзя объяснить двумя-тремя словами. Прежде всего, это выполнение задачи, это профессиональный интерес, это личный интерес, это самореализация. Для меня это еще и своего рода компенсация за годы не-летания. Каждый летчик до конца жизни будет стремиться в небо. И на меня давил мой собственный выбор, связанный с отказом от полетов на «МиГе», с годами ожидания. Понимаю, конечно, что не совсем корректно сравнивать налет на самолете и часы, проведенные на орбите, но, тем не менее…

Сейчас, когда до старта осталось меньше месяца, что главное в подготовке?  

- Основной упор сделан на завершение экзаменационной сессии, накапливание наиболее нужных для нашего полета знаний. Одна из основных задач – сократить по прибытии на станцию время на адаптацию, или, правильнее даже сказать, на «вжитие» в ее пространство, в рабочую атмосферу. Время – очень дорогой ресурс.

В последних числах августа – комплексные экзаменационные тренировки. Мандраж есть?

- Я бы сказал, он был, когда полгода назад у нас была первая экзаменационная тренировка. Тогда было ощутимое волнение. А сейчас – нет восприятия, что мы сдаем именно экзамен. Просто это возможность показать все, что ты узнал за годы подготовки, в очередной раз увериться: да, знаю, да, умею, да, могу. Нужно работать так, чтобы у тех людей, которые ставили нас в экипаж и готовили, тоже не было никаких сомнений в тебе.

Какой процент ответственности – и успеха экспедиции – лежит на командире космического корабля?

- Думаю, что «контрольный пакет акций» – мой. Если говорить о корабле, на мне ответственность за то, как организована работа экипажа, какой психологический климат в экипаже, как распределены обязанности... С другой стороны, перетягивать на себя одеяло не стоит. В нашем экипаже, во-первых, и Андрей Борисенко, и Шейн Кимброу – ребята летавшие. А во-вторых, каждый из них в своей сфере начальник. Андрей будет ответственным на российском сегменте МКС, Шейн – командиром 50-й экспедиции. Нужно не забывать, что ты ответственный, но помнить: ты – ответственный среди равных.

Какой Ваш экипаж? Вы можете его охарактеризовать одним емким словом?

- Есть хорошее слово «слаженный». Корень слова – «лад»: быть в ладу друг с другом, быть в ладу с самим собой, с техникой, сгладить какие-то острые углы. Очень емкое слово, оно нам подходит.

МКС-49/50: Шейн Кимброу, Сергей Рыжиков, Андрей Борисенко