Жизнь космонавта насыщена яркими событиями, важными не только для него самого, но и для всей ракетно-космической отрасли и страны. Выбрав эту героическую профессию, человек становится примером мужества и патриотизма. Каждый новый полёт на орбиту, успешно выполненные эксперименты и исследования, выходы в открытый космос – всё это вызывает чувства гордости и радости у многих жителей Земли.

3 июня 2018 года вернулся из своей третьей длительной экспедиции на Международную космическую станцию (МКС) командир транспортного пилотируемого корабля (ТПК) «Союз МС-07», бортинженер МКС-54 и командир МКС-55 Антон Шкаплеров. В преддверии торжественной встречи его экипажа, которая состоится 2 августа в Звёздном городке, Антон Николаевич ответил на вопросы редактора пресс-службы ЦПК Светланы Носенковой:

– С момента вашего первого космического полёта прошло больше шести лет. Изменился ли как-то за это время вид Земли из космоса?

– В целом она осталась такой же голубой и красивой. Но некоторые участки Земли, конечно, меняются. Где-то идёт активное строительство, например, в Дубаи «выросли» искусственные острова, а мой родной Крым стал намного светлее. Мне довелось наблюдать из космоса за возведением Крымского моста. Но, к сожалению, не везде на нашей планете становится уютнее и красивее – загрязнены Кузбасс, Челябинск, Липецк и другие города, где находятся крупные заводы. Особенно это видно в зимний период, когда вокруг производств лежит не белый, а чёрный, жёлтый, зелёный или коричневый снег. Такие снимки я выставлял, чтобы обратить внимание общественности и властей на ухудшение экологии.

– Говоря о российской научной программе, какие эксперименты в этом полёте вас наиболее заинтересовали?

– По медицине очень нравится эксперимент «ДАН», цель которого заключается в установлении взаимосвязи между изменениями давления в сонной артерии, вызванными перераспределением крови в верхнюю половину тела в невесомости, и изменением чувствительности центрального дыхательного механизма. По исследованию Земли интересны «Ураган», «Дубрава» и «Сценарий», проводимый совместно с МЧС России для выявления потенциально опасных явлений. В рамках этого проекта я делал фотографии, где, например, видны масштаб пожара и направление дыма. Это помогает предотвратить дальнейшее распространение огня.

Ещё мне нравится эксперимент «Визир», связанный с технологиями освоения космического пространства. Он состоит из двух частей. Первая – нахождение объектов по сигналам. Допустим, не можешь разглядеть объект из-за облачности или плохого освещения, тогда программа тебя направляет, и ты делаешь снимок очень точно. Вторая часть эксперимента важна при возникновении аварийной ситуации на станции. В модулях МКС размещаются приёмники, а на одежде космонавтов – датчики, с помощью чего в ЦУПе могут видеть, кто где находится. Это нужно не для того, чтобы подсматривать за нами, а чтобы в случае необходимости, например, при разгерметизации, когда закрываешь какую-то часть станции, не оставить там в суматохе одного из членов экипажа. Если ЦУП будет видеть наши передвижения, в экстренной ситуации он сможет помочь.

– С годами меняется научная программа, становится больше экспериментов и качество их растёт. А что вы скажете о самой МКС, которая в этом году отметит своё 20-летие? Есть у станции перспективы?

– Она в хорошем состоянии, нигде не проржавела, не поломалась. Наоборот, МКС сейчас наращивает активы: и у нас, и на американском сегменте появилось много нового оборудования. Грубо говоря, корпус прежний, а «начинка» – другая. Так, мы с Олегом Артемьевым собрали систему регенерации воды из урины, которая похожа на ту, что была на «Мире», но более современная, автоматизированная. Сейчас наладят её программное обеспечение и будем пользоваться. Также во время внекорабельной деятельности мы с Александром Мисуркиным заменили электронный блок на спутниковой антенне, которая должна обеспечить российский сегмент Интернетом и спутниковой связью. Думаю, Олег Артемьев и Сергей Прокопьев, находящиеся сейчас на орбите, поменяют блоки на современные внутри станции и будут пользоваться Всемирной паутиной напрямую, а не через наших американских коллег.

– К слову, о выходе в открытый космос. Думали ли вы, что установите новый российский рекорд?

– Нет. Работы планировалось на 6,5-7 часов. Я даже попросил нашего руководителя выхода из ЦУПа, чтобы он сообщил, когда пройдёт половина времени. Мы шли хорошо и в принципе за семь часов управились бы, но, когда всё сделали и антенна должна была встать в своё обычное положение, на обратном вращении она зацепилась. Вот тут возникли проблемы, поскольку она закрывала узел, куда стыкуются грузовые корабли. Наши манипуляции не дали результата. В конце концов, Александру Мисуркину пришлось буквально руками взять и установить её в нужную позицию. Конечно, это заняло больше времени. Через пару дней были проведены тесты, которые показали, что антенна полностью работоспособна.

– Антон Николаевич, вы летали на двух типах ТПК «Союз» – ТМА и МС. Как изменился корабль?

– Очень многое теперь заменяет автоматика, а значит, стало легче управлять кораблём. Видно, что мы не стоим на месте и «Союз» продолжают развивать в лучшую сторону. У корабля большие возможности, ведь он был разработан С.П. Королёвым для полёта на Луну и в принципе из его бытового отсека можно даже выходить в открытый космос. Новый космический корабль «Федерация», который сейчас разрабатывается в РКК «Энергия», отличается размерами: там уже полетят четыре космонавта и в более комфортных условиях. Но «Союз», думаю, останется на околоземной орбите, так как он испытан и надёжен, что подтверждают и наши иностранные коллеги – астронавты.

– На этот раз у вас в экипаже были два новичка. Насколько комфортно работалось со Скоттом Тинглом и Норишиге Канаи?

– Оба трудолюбивые умные ребята. Скотт Тингл, как и я, лётчик, поэтому с большим интересом изучал корабль и управлял им в качестве бортинженера-1. Норишиге Канаи сидел в правом кресле, поэтому практически не управлял «Союзом», но просил меня давать ему поручения, чтобы он тоже смог поучаствовать в процессе полёта. Мы летели до станции двое суток. Это были их первые дни в невесомости, и я им всё показывал, рассказывал, а они слушали. В общем, у меня очень хороший, дружный, весёлый экипаж, с которым было приятно летать, работать и жить на станции в течение почти полугода.

– Через три недели после вашего прибытия на МКС Интернет потрясла новость, что Норишиге Канаи вырос в невесомости на 9 см. Правда, потом благодаря вам это недоразумение было исправлено и оказалось, что японский астронавт вырос всего на 2 см. Часто случаются такие ошибки в измерениях?

– В первом полёте у меня была неприятная история, когда член моего экипажа тоже посчитал, что намного вырос. Мне не удалось его переубедить, и мы пилили ложемент. А когда приземлились, померили его – оказалось, что он вырос всего на 2-3 см. Это является нормой в условиях невесомости. Норишиге правильно отреагировал на моё замечание, заново померил свой рост и сообщил в соцсетях об ошибке. Если бы он действительно вырос на 9 см, это стало бы проблемой как для его выхода в открытый космос, так и для возвращения на Землю. Но теперь мы вспоминаем эту историю только с улыбкой.

– А бывали ли у вас случаи, что приходилось кого-то лечить на станции?

– Нас готовят оказывать первую помощь, вплоть до реанимации. И на станции есть всё необходимое оборудование, даже дефибриллятор, которым можно запустить сердце, но таких случаев, к счастью, у нас не было. Я даже не слышал, чтобы кто-то что-то поломал. Были, может быть, ссадины. Но это нормальное явление. Не смертельное (смеётся).

– В общей сложности вы провели в космосе свыше 533 суток. Что для вас значит присутствие на станции? По чему вы скучаете, вернувшись на Землю?

– Я получаю удовольствие от своей работы, от того, что там вижу и чувствую. Невесомость – непередаваемое ощущение: ты как рыбка в аквариуме плаваешь. Самое прекрасное, что видно с МКС – это, конечно, наша планета. Хоть пятьсот, хоть тысячу суток будешь смотреть на неё и не надоест, потому что она всегда разная: другой угол падения лучей Солнца, облачность, покров… Нельзя сделать два одинаковых снимка даже одного и того же города – обязательно будут чем-то отличаться. А ещё с МКС удивительно красивый вид на звёздное небо. Поскольку в космосе нет атмосферы, которая преломляет световые лучи звёзд, они там ярче и цвета у них другие.

– Будете ли вы публиковать свои фотографии, привезённые из третьей экспедиции на МКС?

– Есть задумки организовать выставки, как делал после предыдущих двух полётов. В моём родном Севастополе работает передвижная выставка, которую возят по различным мероприятиям. Отрадно, что люди смотрят, интересуются космосом.

– На послеполётной пресс-конференции в ЦПК вы сказали, что планируете выпустить книгу о космосе для детей. Расскажите, кто вышел к вам с таким предложением? И какое мнение у вас сложилось о вопросах юных читателей?

– Мне предложил заняться этой книгой Музей космонавтики. Ещё до полёта мы обсудили, как она должна выглядеть, нашли типографию. Считаю, что книга должна быть с яркими иллюстрациями, хорошим переплётом, чтобы ребёнку было приятно взять её в руки и интересно читать. Детям не нужны сухие цифры и факты, поэтому старался нестандартно и понятно отвечать на их вопросы. Например, говоря о длине МКС, проще сказать, что она размером с футбольное поле, чтобы ребята сразу представили её себе. Ребёнок иногда спрашивает такое, что взрослому и в голову не взбредёт, поэтому над ответами на некоторые вопросы пришлось серьёзно поработать. Книга уже скоро должна выйти и, надеюсь, будет представлена на Московской книжной ярмарке в сентябре.

– В этом полёте вам довелось сыграть на МКС и в бадминтон, и в футбол. А какой вид спорта вы бы сами хотели вознести до космических высот?

– Буквально за несколько месяцев до полёта я начал заниматься большим теннисом, изучил азы. Поэтому попробовал бы сыграть в космосе в него. Но только с той целью, чтобы люди, которые ещё раздумывают над тем, какой вид спорта выбрать, начали бы играть в теннис. А пока буду дальше осваивать его на Земле.

– В длительном полёте периодически возникают различные трудности во взаимоотношениях между членами экспедиции. Какую самую сложную задачу в этой области вам приходилось решать?

– Длительность моих первых двух полётов изменялась то в большую, то в меньшую сторону. И – не поверите – мне было легче сказать своим коллегам о том, что нам предстоит ещё месяц-два пробыть на станции, чем объявить о сокращении экспедиции на несколько дней. Ведь мы все любим наш общий «звёздный дом» и скучаем по нему, вернувшись на Землю.