Пресс-секретарь ЦПК Ирина Рогова: Здравствуйте! 16 сентября в 7 часов 59 минут по московскому времени в Казахстане успешно приземлился спускаемый аппарат транспортного пилотируемого корабля «Союз ТМА-21» с экипажем 28-й длительной экспедиции на Международную космическую станцию: космонавтами Роскосмоса Александром Самокутяевым, Андреем Борисенко и астронавтом НАСА Рональдом Гараном. Сегодня в пресс-конференции принимают участие российские космонавты, начальник Центра подготовки космонавтов Крикалёв Сергей Константинович и заместитель начальника Центра по подготовке космонавтов Котов Олег Валериевич. Пожалуйста, задавайте вопросы.

 

Пресс-конференция экипажа «Союз ТМА-21».
Андрей Борисенко, Александр Самокутяев, Сергей Крикалёв, Олег Котов, Ирина Рогова

 

Газета «Калининградская правда»: Скажите, пожалуйста, что в этой первой экспедиции оказалось не так, как вы представляли на Земле?

Александр Самокутяев, командир ТПК «Союз ТМА-21»: Не такими, как мы ожидали, оказались объемы станции, которую мы, естественно, во время подготовки видели только частями. На Земле нет тренажера, который бы полностью воспроизводил объем всей МКС. Еще назову вид Земли из космоса – это великолепное зрелище.

«Калининградская правда»: А как вам невесомость?

Александр Самокутяев: Те тренировки, которые проводились на борту самолета-лаборатории, дали нам общее представление о невесомости, мы были с ней уже знакомы. А на станции, можно сказать, мы в нее влюбились!

Андрей Зорин, «Russia Today»: У меня два вопроса. Первый: какие были ваши ощущения, когда произошла неприятная авария с «Прогрессом», приходилось ли вам экономить воду, какие-нибудь еще продукты, а также, возможно, кислород? Второй вопрос связан с тем, что вы были на Международной космической станции в тот момент, когда закончилась эпоха шаттлов. Какие были ваши чувства, когда шаттл в последний раз отчалил от МКС?

Александр Самокутяев: По первой части вопроса: безусловно, потеря техники – это всегда удар для профессионала. Конечно, мы очень сильно переживали. Во-первых, мы понимали, что это происшествие может повлечь за собой изменения в продолжении нашей пилотируемой программы. Во-вторых, оно ставило под вопрос продолжение экспериментов, которые проводятся у нас на борту, потому что часть необходимой для их проведения аппаратуры должна была быть доставлена на этом корабле.

Командир ТПК "Союз ТМА-21" Александр Самокутяев

 

Сергей Крикалёв, начальник ЦПК имени Ю.А. Гагарина: Я добавлю по первому вопросу, который Вы задали – пришлось ли экипажу экономить воду, пищу, – следующее: программа формируется таким образом, что один непришедший корабль, будь то шаттл, грузовой корабль «Прогресс», ATV или корабль другой программы, не влияет на запасы пищи и воды на станции. Они формируются так, чтобы экипажу не пришлось экономить. Жизненно важные ресурсы, такие как кислород, системы удаления углекислого газа, вода, пища, есть на станции с запасом. Добавление по поводу экспериментов: часть экспериментов «ушла» из-за грузовика, и какое-то оборудование необходимо будет доставить следующим кораблем.

Александр Самокутяев: В жизненно важных ресурсах мы не нуждались и, честно говоря, мы даже не думали о том, что у нас может возникнуть лимит. Со средствами жизнеобеспечения проблем не было.

Андрей Борисенко, бортинженер ТПК «Союз ТМА-21»: Еще хотелось бы добавить, что для нас это была расчетная нештатная ситуация, и в эмоциональном плане нам было, конечно, жаль, что корабль потерян, но никакого беспокойства по этому поводу мы не испытывали. По поводу шаттла: безусловно, было грустно из-за того, что закрывается грандиознейшая программа «Спейс шаттл». Ее закрытие напомнило те ощущения, которые мне пришлось испытывать, когда затапливали станцию «Мир» – тогда тоже было очень грустно. Мы надеемся, что в мировой космонавтике это не последняя масштабная программа и что последующие программы будут не менее выдающимися.

 

Бортинженер ТПК "Союз ТМА-21" Андрей Борисенко

Николай Яковлев, «Вести 24»: Большая часть журналистов, которые здесь находятся, вместе с вашими родными следили за спуском в подмосковном Центре управления полетами. На больших экранах, установленных в ЦУПе, они видели, как вас вынимают из капсулы и переносят на кресла. У вас такие отточенные военные формулировки в докладе о приземлении – понятно, что они, наверное, такими и должны быть. Но расскажите, как вы себя чувствовали в этот момент? Что происходило? Какого это: делать первые шаги по Земле после того, как вы полгода были на орбите?

Александр Самокутяев: В двух словах, конечно, не опишешь те ощущения, которые я испытал после возвращения из невесомости. С помощью спасателей я первым покинул спускаемый аппарат. Я почувствовал потерю работоспособности, и для меня это было неожиданным. Мне казалось, что я могу сам выбраться из капсулы. Я чувствовал тяжесть в руках, неподвижность ног и общий дискомфорт. Но через некоторое время уже можно было делать первые шаги с подстраховкой.

Андрей Борисенко: Перед спуском я думал, что первые шаги на Земле с физической точки зрения будет сделать тяжело. Лично для меня это оказалось несложно, но вот с координацией действительно были проблемы. Хочешь повернуть, а вместо этого – идешь вперед. Незадолго до пресс-конференции мы с Сашей как раз обсуждали, что легче – выводиться на орбиту или спускаться. Так вот, спускаться оказалось для нас тяжелее.

Сергей Крикалёв: Мне за свою жизнь шесть раз приходилось привыкать к состоянию невесомости и выходу из нее. Я хотел бы добавить несколько слов. Ребята в первый раз встретились с состоянием тяжести после длительной невесомости, и в следующий раз они будут учитывать тот опыт, который они получили сейчас. Вынос членов экипажа на руках и перенос их в кресла связан, во-первых, с тем, что люди, вернувшиеся из космического полета, ослаблены. Во-вторых, это связано с необходимостью снятия фоновых данных на первых минутах пребывания космонавтов на Земле. Спасатели сопровождают участников полета для оказания необходимой помощи и для ограничения их подвижности. Дело не в том, что космонавты не могут встать на ноги. У нас были случаи, когда экипажи приземлялись в режиме баллистическоого спуска и самостоятельно выбирались из капсулы. Конечно, это тяжело, но те навыки, которые осваивают космонавты в ходе подготовки к полету в космос, достаточны для того, чтобы обеспечить самосуществование.

 

Начальник ЦПК им. Ю. А. Гагарина Сергей Крикалёв

 

Олег Котов, заместитель начальника ЦПК по подготовке космонавтов: Как человек, который испытал на себе баллистический спуск и как врач по первой профессии, подтверждаю, что система профилактики негативного воздействия невесомости, которая существует на российском и американском сегментах, вполне достаточна для того, чтобы люди возвращались в дееспособном состоянии после длительных полетов.

Александр Песляк, «Медицинская газета»: Уже не в первый раз американский, японский астронавты с места приземления улетают в свои страны для прохождения реабилитации. Проходят ли астронавты нулевые медицинские обследования вместе с российскими космонавтами? Это делается в самолетах или по прибытию? Станет ли это традицией?

Олег Котов: Американской стороной было принято решение о том, что иностранные члены экипажа, включая представителей Европейского, Канадского и Японского космических агентств улетают с места посадки напрямую в Хьюстон, где и проходят реабилитацию. К такому выводу пришли исключительно из-за увеличения объема медицинских обследований, которые проводятся в постреабилитационный период. Соответственно, встал вопрос о перевозе оборудования в Звездный городок и о вывозе его обратно в Хьюстон. Поэтому обследования проводятся на базе постановщиков экспериментов. В будущем схема доставки космонавтов, возможно, претерпит некие изменения. Планируется, что иностранные члены экипажа будут отправляться в свои страны после прилета на аэродром Чкаловский.

 

Заместитель начальника ЦПК по подготовке космонавтов Олег Котов

 

Андрей Зорин: Что вы чувствовали, находясь на МКС 12 апреля? Ощущали ли вы гордость за то, что ваш полет состоялся в юбилейный год?

Александр Самокутяев: В этом году 12 апреля был признан международным праздником. Нам было очень приятно находиться на орбите именно в этот день, было приятно осознавать, что значимость этого дня понимают во всех странах, особенно в тех, которые непосредственно занимаются программой МКС. Мы получили массу поздравлений и приветствий и, конечно, сами принимали участие в мероприятиях, посвященных этому празднику. Мы, безусловно, гордимся тем, что первым космонавтом Земли стал наш соотечественник, Юрий Алексеевич Гагарин, и тем, что наш корабль был назван его именем.

Командир ТПК "Союз ТМА-21" Александр Самокутяев отвечает на вопросы журналистов

 

Андрей Зорин: Какое поздравление для вас стало самым оригинальным и запомнилось больше всего?

Андрей Борисенко: Самым запоминающимся стало обращение Президента к нашему экипажу.

Николай Яковлев: Расскажите о наиболее важных для вас научных экспериментах? Что является итогом вашей работы в космосе?

Александр Самокутяев: Для меня наибольший интерес вызывают эксперименты, связанные с мониторингом Земли. Например, эксперимент «Ураган», позволяющий наблюдать различные объекты земной поверхности. Хочется верить, что полученные нами данные оказали помощь в прогнозировании различных природных катаклизмов. Было отснято очень много фото- и видеоматериалов, и через некоторое время можно будет узнать результаты проделанной нами работы.

Андрей Борисенко: Из тех экспериментов, в которых я принимал участие, хотелось бы выделить эксперимент «Кулоновский кристалл», связанный с фундаментальной наукой. Еще для меня необыкновенно зрелищным стал эксперимент «Оранжерея». Мы увидели, как пшеница вырастает за более короткий срок, нежели на Земле.

«Подмосковье - Лосино-Петровский»: Скажите, что входило в программу послеполетной реабилитации за прошедшие два дня и что вам еще предстоит?

Олег Котов: Космонавты сейчас проходит период реабилитации, который обычно длится около трех недель. Одновременно с медицинскими обследованиями и экспериментами, которые проводятся после полета, экипаж восстанавливается и набирает силы. В ближайшее время российские члены экипажа приступят к подведению итогов полета, своей деятельности на МКС, приведут замечания и предложения, которые будут изложены в официальном отчете и представлены на послеполетном разборе. По окончании первого этапа реабилитации экипаж будет направлен в санаторий для дальнейшего восстановления.

Руководство Центра подготовки космонавтов

Татьяна Сова, «Щелковчанка»: Что вам хотелось привезти для своих родных в качестве подарка из космоса?

Александр Самокутяев: В качестве подарка мы привезли самих себя – здоровых, жизнердостных и улыбающихся, ведь это самое главное для близких!

Ирина Рогова: Всем известно, что космонавты привозят огромное количество фотографий из космоса. Хотите ли вы представить свои фотографии общественности, может быть, подготовить снимки для экспозиции?

Андрей Борисенко: Мы фотографировали достаточно много! Какие фотографии мы сможем показать, сейчас говорить еще рано. Для нас они все интересны, ведь они были связаны с нашим эмоциональным состоянием. Постараемся из них выбрать то, что будет интересно окружающим.

Сергей Крикалёв: Каждый экипаж делает фотографии в рамках своих обязанностей, потому что очень много экспериментов, связанных с фотосъемкой. Отмечу, что с каждым годом техника становится все лучше, и я с некоторой завистью смотрю на экипажи, которые используют хорошую технику, позволяющую сделать множество качественных снимков.

Ответы на вопросы журналистов

Александр Песляк: В связи с тем, что не прилетел «Прогресс», освободилось ли время для других экспериментов? Выступает ли ЦПК инициатором добавления доли экспериментов или космонавты на борту сами ставят новые задачи? Известно, что появилось новое направление коммерческих и студенческих экспериментов. Будет ли возрастать доля таких экспериментов на борту станции в перспективе?

Сергей Крикалёв: По поводу студенческих экспериментов: они начались достаточно давно, были организованы студентами и на «Мире», и даже на «Салюте». Это было, есть и наверняка будет. Доля экспериментов зависит от количества заявок. Система проведения подобных экспериментов достаточно жестко регламентирована. Координационный научно-технический совет, в который приходят все заявки, определяет приоритеты и порядок проведения экспериментов, их реализуемость в конкретных экспедициях. На основании этого составляется программа полета. Некоторые эксперименты не могли быть выполнены из-за того, что грузовик не пришел и, соответственно, не привез оборудование, необходимое для их выполнения. В программе всегда есть резервные эксперименты, которые выполняются при наличии свободного времени у космонавтов.

Андрей Борисенко: Мне хотелось бы добавить, что станция является сложным техническим объектом. Все здесь присутствующие ездят на своих машинах и прекрасно знают, что всегда есть то, что нужно исправить, улучшить и отремонтировать. Так же и на станции: есть очень много дел, которые не являются срочными и откладываются. Когда у космонавтов появляется свободное время, они все равно продолжают работать.