Пресс-секретарь ЦПК Ирина Рогова: Уважаемые дамы и господа! Сегодня в Центре подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина проходит торжественная встреча членов экипажа 28/29-й длительной экспедиции на МКС и в рамках этой встречи мы проводим пресс-конференцию экипажа, который собрался в полном составе в Звёздном городке впервые после штатного приземления в Казахстане 22 ноября спускаемого аппарата ТПК «Союз ТМА-02М». Представляю Вам командира ТПК «Союз ТМА-02М» бортинженера станции, космонавта Роскосмоса Сергея Волкова, бортинженера корабля и бортинженера станции, астронавта ДжАКСА Сатоси Фурукава, бортинженера-2 корабля и командира 29-й экспедиции на МКС, астронавта НАСА Майкла Фоссума. В пресс-конференции также принимает участие Карабаджак Георгий Февзиевич, начальник комплекса исследования проблем освоения космического пространства. Пожалуйста, первый вопрос.

Дмитрий Струговец, «Интерфакс-АВН»: Первый вопрос у меня к экипажу: удалось ли отдохнуть и физически восстановиться? Второй вопрос к Георгию Февзиевичу: как повлияло на научную программу падение «Прогресса»? Расскажите о составе экспериментов, выполненных в ходе экспедиции?

Сергей Волков: Восстановление идёт в плановом порядке, потому что в соответствии с врачебными нормами, мы должны пройти нашу медицинскую комиссию, по крайней мере здесь, в России, не раньше чем через полгода после полёта. А так, конечно, на данный момент с каждым днём чувствую себя всё лучше и лучше, поэтому всё идёт по плану.

Сатоси Фурукава: Я тоже чувствую себя хорошо. Наблюдаю свою собственную адаптацию с точки зрения врача, и это очень интересно.

Майкл Фоссум: Сейчас я почти в норме.

Георгий Карабаджак: Что касается последующих вопросов о научной программе. Конечно, падение «Прогресса» – это серьёзная утрата, но, тем не менее, специалистам пришлось потрудиться, а программа была несколько переформатирована. Серьёзный урон из-за этого падения программа научных экспериментов не понесла. К сожалению, пришлось отменить несколько экспериментов по биотехнологической программе – «Прогрессом» должны были быть доставлены образцы для этих экспериментов – и один эксперимент, тест, который изучает наличие различных бактерий и микроорганизмов снаружи и на станции. Это очень важный эксперимент, который был утрачен. Естественно, у нас есть запасные варианты, и мы это всё быстро восстановим. Ещё один эксперимент – «Выносливость», который посвящён определению, насколько те или иные материалы теряют свои свойства, такие как прочность, устойчивость, в космосе. К сожалению, аппаратура для этого эксперимента тоже была утрачена. Сейчас программа, которая несколько пошатнулась из-за падения «Прогресса», теперь восстановлена.

Перейду ко второму вопросу – относительно состава экспериментов на станции. Это медико-биологические и технические исследования, посвящённые решению проблем поддержания присутствия человека в космосе. Это очень важно, и было бы неразумно не использовать, такой мощный ресурс, как космическая станция. На МКС много экспериментов, не связанных с поддержанием жизни человека в космосе. Они работают на науку. Развивая эту мысль, в качестве примера приведу геофизические эксперименты. В 29-й экспедиции это были эксперименты «Всплеск», «Русалка», «Фиалка». В основном они направлены на то, чтобы изучать процессы в атмосфере или на земной поверхности. Эксперимент ЦНИИмаш «Релаксация» – Сергей им занимался и хорошо его знает – посвящён изучению влияния мощности радиоволновых источников на ионосферу. Отрабатываются методы и средства для изучения процессов, проходящих в атмосфере. Другой пример научного эксперимента – «Русалка». В нём используется уникальный спектрометр, который сделан в ИКИ (Институт космических исследований РАН – прим. ред.), он исследует малые составляющие в атмосфере. Да, конечно, многие аппараты занимаются аналогичными исследованиями, но на МКС космонавт-учёный обладает преимуществом: находясь на станции, как в космической лаборатории, он может в режиме онлайн вносить изменения в состав эксперимента и использовать разнообразную  аппаратуру. Приборы для эксперимента «Русалка» стоят на автоматических космических аппаратах для исследования Венеры. Сейчас предполагается их использование для исследования Марса, но прежде вся аппаратура отрабатывается на МКС. Повторяю, что программа наполнена не только медико-биологическими и техническими исследованиями, которые нужны для поддержания присутствия человека в космосе. Спектр исследований очень широк, о нём можно говорить отдельно.

Ирина Рогова: В продолжение вопроса члены экипажа расскажут о своих любимых экспериментах, которые наиболее им запомнились.

Сатоси Фурукава: Мы проводили ряд экспериментов по кристаллизации белков и с нетерпением ждём результатов, целью которых будет разработка новых лекарственных препаратов для борьбы с различными болезнями, такими как рак или атрофия.

Майкл Фоссум: Я бы хотел упомянуть два эксперимента, один из них был направлен на изучение сложных жидкостей, включающих в свой состав химические полимеры. В рамках другого эксперимента я должен был осуществлять съёмку различных событий на земной поверхности, что было очень интересно и дало шанс побольше наблюдать за Землёй из космоса.

Георгий Карабаджак: Добавлю по эксперименту по кристаллизации белков. Подчеркну, что это очень яркий пример международного взаимодействия: в японском модуле, на японской аппаратуре и японские, и российские учёные выращивают кристаллы, которые им нужно изучить. А поставка и транспортировка оборудования  осуществляется нашими кораблями. Учёные работают совместно: так, на синхротроне, где изучается более тонкая структура этих белков, присутствуют и наши, и японские учёные.

Дмитрий Струговец: Часть аппаратуры, которая установлена на космических аппаратах, в том числе на автоматических станциях, сначала проходит апробацию на МКС. Вопрос: зачем на МКС проводить с участием космонавтов, а не в автоматическом режиме, эту апробацию, если можно запустить космический аппарат, который сделает это лучше?

Георгий Карабаджак: Да, конечно, в большинстве случаев специализированные автоматические аппараты активно и правильно решают конкретные специфические задачи. Но прежде чем такой аппарат создать и запустить в космос, нужно в самых разных условиях испытать его оборудование. Здесь очень помогает МКС как уникальная летающая лаборатория с присутствием человека на борту, ведь космонавт гораздо более адаптирован, чем машина. Он сам в состоянии принимать решения, менять по ходу установки и докладывать на Землю, что хорошо, что плохо. Это незаменимая функция, которую не выполнит ни один аппарат. Я думаю, отработка методик и приборных решений – это первое. Второе, наверное, вам Сергей лучше расскажет. С присутствием человека, который лучше видит, что нужно делать, а чего не надо. Я вам приведу простой пример. В эксперименте ЦНИИмаш «Релаксация» одна из систем посвящена исследованию ультрафиолетовых эмиссий слабых атмосфер. На Земле этого сделать нельзя, поэтому мы выходим в космос. Это единственная в России аппаратура для изучения подобных вещей, которая летает на космической орбите и работает в таком диапазоне. Это новая вещь, и поэтому для того, чтобы изучить, как на спутнике установить автоматический прибор, лучше работать над изучением на МКС. Наши учёные получают информацию и закладывают те или иные решения и методики в проектные документы для будущих космических и метеорологических аппаратов или для изучения атмосферы и так далее.

Хиронао Огума, «Киодо Цусин»: У меня два вопроса к астронавту Сатоси Фурукава. Первый – о Ваших впечатлениях от полёта. И второй – как идёт реабилитация?

Сатоси Фурукава: Сейчас я возвращаюсь в памяти на 12 лет назад, в то время, когда началась моя карьера астронавта. Я очень рад и счастлив, потому что удалось пройти через целый ряд испытаний и с успехом завершить космический полёт. Что касается Вашего второго вопроса, о реабилитации, мне кажется, что всё пройдёт нормально. Изначально было несколько необычные ощущения из-за того, что я не знал, где мой собственный центр тяжести. Но я делал специальные упражнения, которые позволяли вернуть ощущение баланса тела, и постепенно оно ко мне возвращается. Мне особенно это интересно, как врачу, с медицинской точки зрения, поскольку очень интересно наблюдать, как человеческое тело приспосабливается к различным условиям. Большое спасибо.

Ирина Рогова: По электронной почте передали вопрос для командира экипажа. У Вас был такой необычный состав международного экипажа: космонавт Роскосмоса, астронавт НАСА и астронавт ДжАКСА. Это накладывает какой-то отпечаток на саму экспедицию и на работу?

Сергей Волков: Состав, который был у нас, не в новинку, ведь станция международная. Это нормально, когда на борту присутствует как минимум три представителя различных агентств. В данном случае у нас получился полный набор, не хватало только космонавта из Европейского космического агентства, тогда на МКС были бы представители всех стран участниц этого проекта. Так как мы знали друг друга давно, ещё до полёта в космос, мы связаны более тесными отношениями, чем просто подготовка. Мне кажется, у нас был очень хороший, дружный, нацеленный на успех экипаж. И, конечно же, спасибо командиру нашего экипажа Майклу Фоссуму.

Ярослав Курашов, «Эн-Эйч-Кей»: Мы вас провожали, видели вашу посадку. Чем вам запомнился этот полёт и какое место он занимает в вашей жизни?

Майкл Фоссум: Для меня это был уже третий полёт в космос. Первые два раза я был на МКС в качестве гостя. Сейчас нам пришлось провести там полгода. Для меня очень много осталось воспоминаний от экспедиции, но, наверное наиболее запоминающимся будет возвращение на Землю космического шаттла «Атлантис» после его отстыковки от МКС и прощания экипажа с нами. Это было завершение  30-летней эпохи удачной программы космических челноков.

Сатоси Фурукава: Мне больше всего запомнился потрясающий вид, который открывается из иллюминаторов космической станции. Днём – синие океаны, коричневая поверхность Земли, зелёные леса. Ночью – вид освещённых городов и северного сияния. Увидев эти картины, мы осознали важность сохранения нашей родной планеты.

Сергей Волков: Для меня это был второй длительный полёт. Конечно, было интересно самому заново пройти этот путь уже с учётом опыта предыдущего полёта. Работа, которая предстояла на станции, мне была очень интересна, и я её с удовольствием выполнял. Я не хочу сказать, что не налетался – конечно, я с удовольствием вернулся на Землю.  Каждая минута жизни на станции была наполнена смыслом и радостью, как сейчас каждая минута наполнена радостью жизни на Земле.

Ирина Рогова: Ещё два вопроса Майклу Фоссуму и Сатоси Фурукава. Когда была предполётная пресс-конференция, вас спросили об ощущениях от полёта на «Союзе», но тогда ещё никто из вас на «Союзе» не летал. Расскажите, пожалуйста, о «Союзе» сейчас,  как ощущения, сбылись ли ожидания?

Майкл Фоссум: «Союз» – это потрясающий корабль! Я получил удовольствие от каждой минуты в полёте на нём: начиная стартом, двумя днями во время полёта к МКС и стыковкой и заканчивая возвращением на Землю. Я очень рад, что Сергей объяснил все детали, которые мне нужно было знать.

Сатоси Фурукава: «Союз» – отличный и очень надёжный корабль. Полёт в космос на этом корабле  –  это большая честь для меня.

Дмитрий Струговец: Какая наиболее оптимальная численность экипажа МКС – трое или шестеро человек? И ещё один вопрос: не возникло ли после возвращения на Землю грусти по космосу, желания снова полететь на станцию?

Майкл Фоссум: Я готов прямо сейчас начать подготовку, чтобы вернуться на МКС!

Сатоси Фурукава: Я тоже хотел бы продолжать тренировки и полететь на космическую станцию ещё раз.

Сергей Волков: По поводу Вашего вопроса об оптимальном составе экипажа: изначально, когда закладывался проект МКС, предполагалось, что в состав экипажа войдут шесть человек. Станция рассчитана именно для работы шести человек. Если мы берём состав экипажа из трёх человек, то так мы летали ещё три года назад – так летал Юрий Валентинович Лончаков. В связи с потерей «Прогресса» мы два месяца летали не полным составом – это, конечно,  возможно, хотя трёх человек не хватает для того, чтобы проводить полноценную работу, необходимую на станции. Нам повезло, что практически не было отказов, и ремонт и восстановительные работы не отнимали время. Практически всё свое время мы могли посвятить выполнению задач, связанных с научными экспериментами, и поддержанию станции в рабочем состоянии. Правда, иногда приходилось посвящать работе время, отведённое на отдых, то есть выходные и личное время. Буквально через шесть дней на борту МКС у нас снова будет шесть членов экипажа.

По поводу вопроса о желании полететь ещё раз: Вы знаете, у меня что после первого полета, что сейчас ответ будет одинаковым. Как и тогда, скажу, что прямо сейчас я не готов вернуться на станцию, потому что полёт – это очень тяжёлая работа. И всё-таки полгода быть вдали от дома и семьи – это тоже большая психологическая нагрузка. Хочется просто побыть с семьёй, с детьми, с супругой, с родителями и друзьями, поэтому надо чуть-чуть пожить на Земле, а там видно будет.

Ирина Рогова: Скажите, члены Вашего экипажа поддерживают сейчас связь с космонавтами, которые сейчас находятся на борту Международной космической станции?

Сергей Волков: И Антон, и Анатолий регулярно звонят мне, причём не только по рабочим вопросам – иногда просто так, узнать, как дела. Конечно, это приятно. Естественно, чем дольше они будут летать и чем больше входить в курс дела, тем реже будут звонки, потому что на них будет наваливаться всё больше и больше работы.

Майкл Фоссум: Я тоже регулярно общаюсь с Дэном Бёрбэнком. Мы таким образом как будто продолжаем передачу смены: он задаёт какие-то рабочие вопросы и регулярно интересуется нашей адаптацией после полета.

Ирина Рогова: Мы надеемся, что тому экипажу, который сейчас проходит подготовку на Байконуре, Вы тоже будете звонить и пожелаете им удачного полёта.

Хиронао Огума: Вопрос к господину Фурукава. Когда Вы видели из космоса места, где в начале года происходили землетрясения (в Японии – прим. ред.), какое у Вас возникало чувство?

Сатоси Фурукава: Да, я действительно наблюдал за теми районами, которые наиболее пострадали в результате землетрясения. Я могу сказать, что форма береговой линии не понесла никаких изменений. Также я могу сказать, что даже из космоса виден свет и тепло сердец людей, которые проявляют своё участие к этому вопросу. Я надеюсь, что очень скоро всё наладится у этих людей.

Ирина Рогова: К сожалению, время нашей пресс-конференции подошло к концу. Спасибо большое.