Сегодня исполняется 20 лет со дня введения звания Героя России. В преддверии даты Герой № 1 в новейшей истории страны, руководитель Центра подготовки космонавтов имени Гагарина Сергей Крикалёв вспомнил, как зарабатывалась и как вручалась эта высокая награда.

— Сергей Константинович, расскажите о полете, за который вы получили ту самую звезду № 1.

— Это было 20 лет назад. Первоначально полет планировался как девятая длительная экспедиция на станцию «Мир». Стартовали мы в мае 1991 года вместе с Анатолием Арцебарским, также с нами была англичанка Хелен Шарман. Прилетели на станцию, проработали неделю на пересменке с предыдущим экипажем, потом ребята с англичанкой вернулись на Землю, а мы с Толей остались. У нас было много работы в открытом космосе. Мы собирали там большую конструкцию, по-моему, она до сих пор остается рекордной по размеру среди собранных в космосе руками. Полет для меня вышел гораздо более длительный, чем планировалось. Вместо пяти с половиной месяцев получилось 10 с лишним. Это, если помните, был 1991 год, летом был путч, страну лихорадило, вот и нашу программу стали перетасовывать, и меня попросили отработать две экспедиции в одном полете. Я прикинул свои силы и согласился. Вернулся со станции я уже в марте 1992 года. Теперь можно сказать, что были переживания: начиная с того, что я уже настолько ослаб в длительном полете, что не смогу вернуться на Землю, и заканчивая тем, что нет необходимых средств, чтобы меня вернуть. И за все, что на Земле творилось, переживал. Улетал из СССР, а теперь страны, что значилась у меня на скафандре, нет. И символика позднее была заменена на российскую… Но, в общем, вернулся. Только-только было учреждено звание Героя России, так получилось, что именно мне и присвоили первую звезду.

— Вы поддерживаете отношения с людьми, с которыми провели долгое время на станции «Мир»?

— Конечно. Бывало разное, но я считаю, что мне всегда везло с партнерами. Длительное, нос к носу, пребывание на станции вызывает психологическую усталость, но в целом люди там сродняются настолько, что становятся ближе, чем родственники. С теми, с кем я в первый полет шел, и во второй, и в пятый, — со всеми поддерживаю более чем хорошие отношения.

— Чем запомнилась вам церемония вручения звезды Героя России?

— Первоначально планировалось, что первые две медали — мне и родным летчика, погибшего при исполнении служебных обязанностей, — будет вручать президент Борис Ельцин. Мы уже прибыли в заданное время в заданное место, но что-то там… не срослось. Нас принимал тогда вице-президент Руцкой, но, поскольку это было первое вручение новых наград, церемонию решили отложить. Нам назначили другое время, и когда мы явились в Кремль во второй раз, Ельцин опять не смог уделить нам время. Так что звезды вручил Руцкой. Помню, что за того погибшего летчика получал награду Руслан Аушев. Поскольку мне приходилось получать и звезду Героя Советского Союза, могу сказать, что церемонии мало чем отличались. Если же говорить о личных чувствах в такой момент, то это прежде всего благодарность тем людям, что обеспечивают твой полет. Награждают нас, космонавтов, а на самом деле это большой коллектив сработал, мы просто находимся на острие этой огромной и мало кому видимой работы.

— Как сейчас готовят космонавтов? Насколько эта работа отличается от той, которую проводили в советское время?

— Разумеется, техника стала другой, изменился корабль, но основные принципы подготовки у нас остались прежние. Естественно, существенно расширилось международное сотрудничество. Сейчас космонавтов готовят и в европейском агентстве, и в Америке, и в России, какие-то тренировочные сессии проводятся в Японии. Но особых отличий от подготовки 10-летней давности, как я уже говорил, нет — принципы остались те же самые. А нюансы…

Когда я приехал впервые в США на подготовку, она отличалась более значительно, так как американцы готовились к коротким полетам на шаттле, а мы — к длинным полетам на станции. Но сегодня условия сближаются, они много взяли от нас, мы кое-что взяли от них. Но эта разница несущественна.

— Говорят, сегодня молодежь не слишком стремится в космонавты?

— Было время, когда набирали ребят по щадящим и даже ослабленным критериям. Сейчас мы стремимся отобрать в отряд сильных ребят, которые смогут достойно представлять Россию на космической арене. Интерес молодежи к работе космонавта несколько уменьшился, это несомненно. И это связано, как мне кажется, с пересмотром ценностей в обществе в целом.

— Последний вопрос. Какая звезда вам все-таки дороже — Героя Советского Союза или Героя России?

— Каждая награда дорога по-своему. Мне выпало получить обе (таких кавалеров в стране всего четверо. — «Труд»), поскольку пришлось летать в космос на стыке двух эпох.