Каждый из наших космонавтов — уникальная личность. Так, Сергей Рязанский стал не только первым выпускником МГУ имени М.В. Ломоносова, побывавшим в космосе, но и первым в истории учёным — командиром космического корабля. 14 декабря 2017 года он вернулся на Землю из своей второй экспедиции на МКС, продлившейся 139 суток. Сейчас Сергей Николаевич находится на послеполётной реабилитации, но уже успел провести послеполётную пресс-конференцию и презентацию своей книги «Удивительная Земля».

— Для многих профессия космонавта — мечта детства. Вы же мечтали стать учёным и добились своей цели, став кандидатом биологических наук. На каком этапе всё-таки захотелось полететь в космос?

— Как учёному, мне нет никакой разницы, где науку делать — на Земле или в космосе. Я работал в Институте медико-биологических проблем Российской академии наук, где изучается космическая медицина, и когда предложили пройти медицинское обследование в рамках отбора кандидатов на включение в отряд космонавтов, согласился. В процессе отбора плохо себе представлял, куда иду. Но, попав в Центр подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина, ни капельки не пожалел об этом. Сама подготовка в ЦПК очень интересна и разнообразна. Постоянно получаешь какую-то новую информацию — разные дисциплины, тренировки, испытания. Космонавт должен уметь справиться с любой задачей. Он может пилотировать космический корабль, работать на компьютере, программировать, проводить научные опыты и даже хирургические операции при необходимости. В нашей работе очень широкий спектр различной активности и это радует.

— По-видимому, вы очень целеустремлённый человек. В одном из интервью с вами написано: когда вы пришли в отряд космонавтов, все места для учёных на кораблях «Союз» были «забронированы» астронавтами на многие годы вперёд.

— Да, когда я прошёл общекосмическую подготовку, случилась трагедия с шаттлом «Колумбия» и все правые места на «Союзе», предназначенные для космонавтов-исследователей, были отданы американцам. А это была как раз моя специализация, поскольку я не имел технического образования. В итоге мне пришлось пересдавать все экзамены на бортинженера. И всё получилось.

— Сергей Николаевич, полёты в космос как-то изменили ваше мировоззрение?

— Конечно. Во-первых, просто добиться самого полёта — уже достаточно сложная и амбициозная цель. Пока ты к ней идёшь, нужно хорошо разобраться в себе, много чего выучить и изменить в своих способностях и характере. Сам полёт — такая вершина пирамиды, когда ты уже всем и самому себе доказал, что можешь это сделать. А дальше появляются следующие задачи, ведь за этой вершиной видно новые горы. Каждый раз прилетаешь с какими-то новыми идеями, проектами.

— Какие чувства сейчас преобладают — радость от возвращения или грусть от того, что покинули орбитальный дом?

— Помню, в прошлый раз улетал прямо с тоской. Мне там так безумно понравилось! А в этот раз улетал с чувством глубокого удовлетворения — пора домой. Я очень соскучился по своей семье. Когда улетал, младший ребёнок говорил только «папа» и «мама», а сейчас Максюша разговаривает предложениями, спрашивает, что, как и почему, рассуждает… Большой человек стал! В такие моменты понимаешь, что упускаешь время, которое надо уделять своей семье.

— Раз речь зашла о семье, вспоминали ли вы во время пребывания на МКС своего великого дедушку, Михаила Сергеевича Рязанского, который входил в великолепную шестёрку Совета главных конструкторов, принимавшую решения по ракетной отрасли?

— Да, особенно в дни празднования 60-летия запуска первого искусственного спутника Земли, радиопередатчики для которого разрабатывал мой дед, занимавшийся системами телеметрии и радиоконтроля.

— А каким он вам запомнился в семье?

— К сожалению, плохо его помню. Я был маленький, а дед вечно работал. Из детства осталось впечатление, что он большой и очень важный человек. Приезжает машина, привозит-увозит его. Деда постоянно не было дома, он вечно был на каких-то совещаниях.

— На презентации вашей книги «Удивительная Земля» вы рассказали, что именно Михаилу Сергеевичу обязаны появлению такого хобби, как нумизматика.

— Да. В начальных классах, когда я болел, дедушка давал мне поиграть жестяную коробку, в которой лежали немецкие монеты, привезённые им из командировки в Германию. И мне стало интересно, что написано и изображено на этих чёрных и серебряных монетах. Каждая из них стала окном в мир истории другой страны и иностранного языка. Так я начал собирать коллекцию, в которой сейчас насчитывается более семи тысяч монет колониальных стран.

— Нет желания сделать нумизматическую выставку?

— Сейчас для меня важнее разобрать фотографии, которых я привёз с борта МКС свыше 250 тысяч. Мне хочется ими поделиться. Мы снова начали чувствовать политическую напряжённость и сложность между странами, а когда ты летаешь в космосе, то не видишь никаких границ между государствами. И, смотря на мои фотографии, листая мою книгу «Удивительная Земля», хочется верить, что люди поймут: у нас общая прекрасная планета и нам нечего делить.

— Именно поэтому вы активно делитесь своими удивительными снимками в различных соцсетях?

— В том числе и поэтому. Признаюсь, поначалу я был большим противником соцсетей, поскольку у меня нет свободного времени их вести. Но в ходе своего второго полёта понял, что это отличная психологическая поддержка. На любую фотографию ты видишь моментальный живой ответ от большого числа людей. И хотя не хватает времени и сил всем отвечать, мне очень приятно читать отзывы.

— Вы ведёте большую общественную работу со студентами и школьниками. В частности, в этом полёте вместе с Александром Мисуркиным провели урок по физике из космоса в прямом эфире. Жизнь современного человека, даже ребёнка, сложно представить без гаджетов, благодаря которым любой школьник может черпать в том числе такие «знания из космоса». Будете ли продолжать развивать данное направление?

— Безусловно. Сейчас в школах начинают вводить электронные учебники, в которые можно встроить такие маленькие видеоуроки, потому что это не только текст со схемой и формулой, а ещё визуальная картинка, которую легче воспринимать, а значит — ребёнок лучше усвоит тему. Но, конечно, это нужно делать вместе со специалистами Министерства образования РФ, которые подскажут, как правильно преподнести учебный материал. И я очень надеюсь, что после реабилитации встречусь с методистами и преподавателями, проговорю дальнейшие шаги и уже буду помогать с Земли другим экипажам МКС развивать эту программу.

— На послеполётной пресс-конференции вы подробно рассказали об эксперименте «Сарколаб». Какие ещё опыты вас заинтересовали?

— Например, «Мотокард», изучающий механизмы сенсомоторной координации в невесомости. Эти эксперименты близки к моей диссертации, и я рад, что подобные исследования сейчас идут. Они необходимы для того, чтобы в будущем понимать, какие физиологические изменения ждут человека при приземлении на другую планету, и, соответственно, помогут сконструировать средства профилактики для поддержания работоспособности космонавта в новых условиях.

— Говоря о полётах на другие планеты, давайте пофантазируем. Что бы вы сделали в первую очередь, если бы отправились на Луну или Марс? Наверное, как учёному, вам было бы интересно взять какие-то образцы?

— Это всё вторично. Образцы взять мы всегда успеем. Для начала надо технологически доказать, что мы вообще можем подобное сделать. Я человек достаточно приземлённый, поэтому считаю: надо строить базы, развивать технологии, обеспечить участникам длительных полётов безопасность и т.д. Очень надеюсь, что при жизни смогу увидеть первые лунные или марсианские базы. А вообще, мне кажется, пришло время учёных развивать космонавтику. Конечно, нужны хорошие инженеры, чтобы строить новые космические корабли и поддерживать технику, нужны отличные пилоты, но надо двигать вперёд и науку. Чем больше учёных будет в космической отрасли, тем лучше и больше будет отдача.

— Какие самые яркие впечатления остались у вас от двух длительных экспедиций на МКС?

— Полёты настолько насыщенные, что сложно выделить что-то одно. Но, наверное, всё-таки выход в открытый космос, поскольку это такая очень хорошая мужская работа, интересная и сложная. Во-первых, при внекорабельной деятельности ты можешь посмотреть со стороны на станцию, в которой живёшь. Во-вторых, ты находишься как будто в своём маленьком космическом корабле — у скафандров всё-таки есть система жизнеобеспечения. Получается, ты в домике и в то же время в космосе. Потрясающе! И есть возможность, вертя головой, получить трёхмерную картинку, потому что на борту МКС ты видишь в основном двухмерное изображение, как в телевизоре, поскольку смотришь, прижавшись носом к иллюминатору.